Пой, молись, люби - Страница 32

— Тебе холодно? — Зак осторожно натянул на нее простыню и снова довольно вытянулся рядом с ней, как кот на солнышке. Она знала, что он улыбается.

— Без бренди гораздо лучше, — пробормотал он хрипло.

Эва замерла.

— Я не была пьяна.

— Но в то же время не была и совсем трезвой, — заметил он многозначительно. — Тогда я пообещал, что ты можешь на меня положиться. Я не кривил душой, моя красавица. Но я переоценил свое самообладание. Не знаю почему, но тебе захотелось быть со мной, и этого оказалось достаточно.

Всего одна безумная ночь, подумала Эва, полностью изменила всю ее жизнь.

— Зачем были все те цветы? — спросила она с любопытством.

— Чувство вины, — ответил он коротко.

— Чувство вины? — Она откинула волосы с лица и озадаченно взглянула на него. Его выразительный рот дрогнул.

— Я не ожидал, что для тебя эта ночь окажется первой. Для женщины это значительное событие, а ты ведь не была подростком, тебе двадцать три года, значит, ты до сих пор сознательно не желала вступать в близкие отношения. Я подумал, что утром ты вряд ли будешь чувствовать себя такой же отчаянной девчонкой, как накануне ночью.

— Ты прав.

Кожа ее щек порозовела. Если бы она не стеснялась обсуждать их первую ночь, она сказала бы, что он и правда сделал это событие весьма значительным. Даже охваченная гневом и раскаянием, Эва понимала, что Зак вел себя с ней по-особенному. Но, собственно, почему бы и нет. Ведь Зак такой многоопытный любовник. В девятнадцатилетнем возрасте, когда она еще только впервые робко поцеловалась на крыльце, он уже жил с женщиной много старше его. Интересно, кто из них кого обольстил? Но Эва тут же отругала себя за пошлое любопытство.

Зак заметил, что ее взгляд стал задумчивым. Блеснув глазами, он решительно высвободил свое плечо, рассеянно отодвинул ее на прохладную половину широкой кровати и встал.

— Я проголодался, дорогая. У нас еще достаточно времени, чтобы успеть поужинать.

Эва расстроилась. Она проводила его взглядом, испуганно заметив на гладкой бронзовой спине свежие царапины, и снова опустила голову на подушку. Ощущение чудесной внутренней радости быстро угасало. В голове вертелась беспокойная мысль — неужели она и впредь сможет чувствовать себя нужной Заку только в постели? Но зачем ей большее? Разве она не согласилась, когда он назвал их союз браком по расчету? Вот и нечего искать доказательств горячей привязанности.

Зак — мужчина, который дарит цветы из чувства вины. Роскошные корзины вовсе не были романтическим жестом, как она предположила. Там, где на первом месте физиология, глупо помышлять о чувствах. Здесь Зак был предельно честен. В личных отношениях он более всего ценил независимость. Может, именно поэтому он и предпочел женщину, любившую, по его мнению, другого. Но неужели ему не пришло в голову, что женщина эта, оскорбленная и униженная, к которой вдруг проявил интерес другой, фантастически привлекательный мужчина, способна отдать свое сердце новому избраннику.

Эва с удивлением призналась себе, что случилось именно это. Появление Троя на свадьбе было ей только в тягость. Она не почувствовала ни горечи, ни сожаления, ни ревности к Абигайль. Ее мысли были поглощены только Заком. Именно Зак показал ей, что такое страсть. И настолько затмил Троя, что спустя всего один день бывший жених вызывал у Эвы только одно желание — никогда больше с ним не встречаться.

Однако та небрежность, с какой Зак только что буквально оттолкнул ее от себя, не могла не обидеть.

Эва решительно откинула с пылающего лица спутанные волосы. Ничего себе идеальный герой! Одного рода голод утолил, теперь заботился о другом.

— Первая любовь? — Эва слегка поморщилась. — Ты станешь смеяться.

— Ни за что.

— Ну ладно. Мне только исполнилось пятнадцать. Это была пылкая мечтательная влюбленность на расстоянии. Обычная детская чепуха, — как можно небрежнее начала Эва. — Я видела его каждый день в течение месяца, когда возвращалась домой из школы. Он был одним из дорожных рабочих, которые строили подземный переход. Ты же сказал, что не будешь смеяться, — покраснев, она бросила в Зака виноградинкой, которую он поймал одной рукой и медленно раздавил белыми зубами, пытаясь сохранить серьезное лицо. — Когда он снимал рубашку, то выглядел просто потрясающе.

Зак откинул растрепанную темноволосую голову, и на его чувственных губах задрожала улыбка.

— Оказывается, тебя привлекают красавчики с грудой мышц. Ты меня удивляешь.

— В самом деле? — Эва медленно окинула дерзким взглядом его широкие бронзовые плечи, классический торс, узкую талию и мускулистые ноги, полузакрытые смятыми простынями, — Странно. Я бы сказала, что в этом отношении мои вкусы ничуть не изменились.

Зак нагнулся к ней, запустил карающую длань в водопад ее темных волос и притянул к себе.

— Негодница, — упрекнул он шутливо, щекоча губами ее шею. Сердце Эвы пропустило удар, и знакомый трепет желания мгновенно охватил ее. Неважно, как часто они были близки, он умел зажечь в ней желание когда угодно. Предвкушение чувственных радостей заставляло ее кровь ликующе звенеть в жилах, а щеки — заливаться стыдливым румянцем. Стоило ей ощутить рядом его горячее, полное желания тело, как ее с ног до головы охватывала сладостная дрожь. Он целовал ее долгими страстными поцелуями, так что она едва успевала переводить дыхание, потом сжимал в объятиях, и они снова и снова погружались в пучину наслаждений.

— Уже поздно! — Зак выпрыгнул из постели, резко выдернул простыню из-под ее теплого сонного тела. — Мы сегодня обедаем в городе, — напомнил он.