Пой, молись, люби - Страница 29

Зак вышел из гардеробной в изысканном костюме бежевого цвета, который эффектно оттенял его черные волосы и экзотические светлые глаза на смуглом лице.

И с какой стати она постоянно глазеет на него, будто он главный выигрыш в лотерее, пожирает его взглядом, словно влюбчивая школьница, не умеющая управлять своими порывами.

В разгар этой самокритики Эва услышала негромкий, холодный смех Зака и метнула на него тревожный взгляд.

— Ты хотела узнать, зачем я на тебе женился? — медленно произнес он. — Я думал, что ты другая, и забыл старую поговорку, что ничто не ново под луною.

— И я думала, что ты другой!

Однако Эва не собиралась признаваться, что поверила в его чудесное превращение из самонадеянного бессердечного донжуана в почтенного семьянина.

— Тебе было безразлично, какой я. — Зак с откровенной насмешкой взглянул на нее сумрачно блеснувшими глазами. — Твой уютный мирок был разрушен, а тебе хотелось любой ценой вернуть его. А я мог тебе его дать. Я наблюдал, как ты влюблялась в то, что я имел возможность тебе предоставить. Среди двух десятков я выбрал дом в Хевелинге, потому что он, вероятнее всего, пришелся бы тебе по вкусу. Это был беспроигрышный ход. Боже мой, мне и в голову не приходило, что иногда победа больше похожа на поражение!

Эва затихла. Ее смутило то, что он, по всей видимости, собрался обвинить ее в результатах собственных интриг.

— Ты несправедлив…

— А я и не стремлюсь к справедливости. — Его рот сжался в узкую полоску. — Мне сейчас впервые стало жаль Воглера. Я не удивлен, что он увлекся нормальной женщиной из плоти и крови, которой нужен был он сам, а не идеальный герой из детской книжки о рыцарях и волшебных замках.

— Я и не ждала, что ты окажешься идеальным. — Голос Эвы обиженно дрогнул, невыгодное сравнение с кузиной задело за живое. — Но я ожидала честности!

— Однако когда ты ее получила, то не сумела оценить. Если бы я вчера тебе солгал, ты сохранила бы свои железные принципы в целости и великодушно позволила бы мне разделить с тобой ложе. — Он усмехнулся. — Но я выбрал другое. Я не колеблясь открыл тебе правду.

— Речь идет о доверии, неужели ты не способен понять? — Эва почувствовала, что вот-вот расплачется. — Я тебе доверяла!

— Не думаю, что именно доверие имело для тебя главное значение, когда ты решала выйти за меня, — сухо возразил Зак.

— Как раз главное значение!

— Нет, Эва, твоей целью было поудачнее устроиться и спасти репутацию. А я оказался в роли бесплатного приложения к этим благам. Так что не обвиняй меня в том, что я использовал тебя, дорогая. Это я позволил тебе использовать себя.

— Неправда! — воскликнула она, чувствуя, как щеки полыхнули жарким румянцем.

— Подготовка к свадьбе тебя не интересовала ни в малейшей степени. Но, поскольку это было началом нашей совместной жизни, я не особенно удивился отсутствию интереса. Не прими я меры, ты пошла бы к алтарю в том же самом платье, которое приобрела, чтобы порадовать совсем другого жениха.

— Нет… — страдальчески выговорила Эва, с запозданием понимая, что слишком многое видела не в том свете.

— Я звонил тебе каждый день, но ты предпочитала говорить о средневековых витражах, дубовых панелях и трудностях восстановления памятников архитектуры. Но пределом всего было присутствие твоего бывшего жениха на нашей свадьбе. Ты имела и время и возможность не допустить этого, но не пожелала. Никто из нас не претендует на любовь, но я нахожу сцену, когда на глазах у моих родных и друзей ты присосалась как пиявка к другому мужчине, глубоко оскорбительной.

У Эвы противно засосало под ложечкой. Ее поведение перед свадьбой и в день венчания, с точки зрения Зака, было образцом бездушного эгоизма, на что она вовсе не считала себя способной. Она низко опустила голову.

Никто из нас не претендует на любовь, — мысленно с горечью повторила она. Нет между ними прочного, надежного мостика симпатии и привязанности, который не даст упасть в критический момент.

— А если ты когда-нибудь скажешь, что любишь его, я выставлю тебя за дверь, — твердо произнес Зак. — Я не нуждаюсь в твоей любви, но не позволю использовать потакание собственным страстишкам как орудие против себя, особенно когда объект — лживый и болтливый идиот, который даже на людях не способен сдерживать свои животные инстинкты!

Дверь с треском захлопнулась.

Вот уж эффектный уход, Зак. Браво! — подумала она. Нет ничего лучше, как выбить почву из-под ног обвиняемого, вывернув наизнанку все его поступки всего за каких-нибудь пять минут. Ни одно его слово не пролетело мимо цели. Виновна в том, что уклонялась от свадебных приготовлений, что болтала без удержу о Хевелинге, что не осмелилась воспротивиться родным пригласить на свадьбу Троя. Хотя не они, а Зак заплатил за все. И именно присутствие Троя омрачило праздник, заставило ее почувствовать себя кругом виноватой.

Да, она была очарована Хевелингом, но разве это преступление? Когда Зак звонил ей, их отношения еще казались Эве какими-то ненастоящими. А дом представлялся самым подходящим предметом для разговора. Сказать по правде, она немного рисовалась перед будущим мужем. Посмотри, как я управляюсь со всеми проблемами, ничуть тебя не беспокоя! Посмотри, как быстро я сумела превратить заброшенное здание в уютный семейный дом. Ты ожидал, что я на такое способна? Вот что она хотела дать ему понять.

Но только на Зака все это произвело обратное впечатление. Естественно, ведь он женился на ней, чтобы удовлетворить свою страсть, а ее способности хозяйки его вовсе не трогали.